Список форумов SPORU.NET
SPORU.NET
СПОРУ.НЕТ - Прикольнейший сайт на РуНете
 
 FAQFAQ   ПоискПоиск   ПользователиПользователи   ГруппыГруппы   РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Есть чего вспомнить, да нечего детям рассказать...

 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов SPORU.NET -> Пегасовы конюшни
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Mao
Великий Кормчий


Зарегистрирован: 16.07.2004
Сообщения: 14353
Откуда: Уездный город М.

СообщениеДобавлено: Чт Апр 14, 2022 3:44 pm    Заголовок сообщения: Есть чего вспомнить, да нечего детям рассказать... Ответить с цитатой

ЕСТЬ ЧЕГО ВСПОМНИТЬ, ДА НЕЧЕГО ДЕТЯМ РАССКАЗАТЬ, или
ВПЕРЁД В ПРОШЛОЕ!

ПРЕДИСЛОВИЕ
Мемуары обычно пишут люди знаменитые, когда хотят подчеркнуть свою роль в истории. Где-то они правы: кто лучше творцов истории может о ней рассказать?
Я абсолютно никакая не знаменитость, и эта книга — вовсе не мемуары. Это попытка дать портрет времени, которое, как ни крути, было и судьбоносным, и нелёгким, и — главное! — очень-очень интересным.
Период, описанный в этой книге, по историческим меркам весьма невелик – с начала 70-х до середины 90-х того самого ХХ века, который был чересчур богат на события...

Советский Союз времён перестройки не зря называют страной праздников. Удалось купить колбасу — праздник, удалось купить курицу — праздник, удалось купить пива — и любой бразильский карнавал меркнет перед феерией будущей оргии!

Но все бытовые сложности, неурядицы и иногда откровенная наша бедность по сути не играли сколько-нибудь заметной роли в нашей жизни, кипевшей и бурлившей вокруг!
Когда сломалась Страна с большой буквы, нам пришлось ломаться вместе с ней, и тот период до сих пор вспоминается как самое неоднозначное время...


ДЕТСТВО

В момент моего рождения наша семья жила в огромной трёхкомнатной квартире в самом престижном по меркам 40-50 годов ХХ века районе Магнитогорска — на Гортеатре. Трёхкомнатная квартира-сталинка досталась нам от деда — Павла Николаевича Миланича, в честь которого меня и назвали.

Дедушка и бабушка Саша с первенцем, восьмилетним Юрой, приехали в Магнитку в июле 1941 года. Дед, будучи председателем профкома, заведовал эвакуацией завода металлоизделий из Днепропетровска в Магнитогорск. Приехали они вместе с оборудованием цехов и заводским персоналом практически в голую степь. Оборудование выгружали под открытое небо, и тут же трест «Магнитострой» возводил помещения, которые сразу заполнялись станками, подключалось электричество и водопровод, выделялись складские помещения, прокладывались ж/д пути — в результате завод дал первую продукцию в феврале 1942 года.

Жили они в то время в бараке в посёлке на станции Магнитогорск-Товарная, где занимали отгороженный от остальных жильцов простынями угол, и в этом же бараке в 1943 году у них родилась двойня — Милочка и Олег.

К этому периоду относится показательный факт из биографии деда: «доброжелатель» написал на него анонимку, в которой обвинял Павла Николаевича в хищении нескольких телег валенок, предназначенных для персонала. Времена были намного суровее, нежели пресловутая «ежовщина» 1937-38 гг. — шла война. Разумеется, в этот же день деда забрали соответствующие органы. Тут-то и сказочке конец, казалось бы? Ан нет: «кровавое ОГПУ» после проверки сведений преспокойно выпускает деда, и он идёт и дальше руководить профкомом. Кстати, за отличную работу П.Н. Миланич награждён боевым орденом Красной звезды. А тогда боевыми орденами не раскидывались, тем более — тыловикам.

Умер дед в 1964 году от рака желудка.
Я родился через четыре года, в 1968 году, от брака Милы Миланич и Вити Лимарева. Мой отец был младше мамы на два года, обожал мотоциклы и был очень хорошим мастером, что называется — золотые руки, таким, что Гога из фильма «Москва слезам не верит» тихо помер бы от зависти.

К сожалению, их совместная жизнь не сложилась. С бабой Сашей отец ужиться не смог, и мы всей семьёй вначале переехали к его родителям (к деду Ивану и бабе Полине), а потом в барак на Метизной площадке, или, как её называли гораздо чаще — Калибровке, жутком райончике, расположенном между Калибровочным заводом и ММК.

Ещё живя на Гортеатре в той самой большой квартире, в возрасте трёх лет я научился читать. Первой книгой, которую я запомнил, была лермонтовская «Бородино» — «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, французу отдана?..». Тогда же я учился писать, рисуя буквы на полях маминых конспектов — мама как раз в 70-м году пошла учиться в наш Горно-металлургический институт, так что образование мы получали вместе.

Раннее детство в моей памяти осталось урывками. Вот я в детском саду (ясельная группа, детсад на Гортеатре, и, кажется, существует до сих пор) захлёбываюсь соплями, а воспитка мне вытирает нос грубым волосатым одеялом, и мне больно и обидно до такой степени, что я ору дурным голосом громче паровоза. В этом же детском саду мы учим песню про цыплят, и она мне кажется жутко глупой и противной, я демонстративно замолкаю и гордо смотрю на пианичку, хочу ей сказать, что не буду эту глупость петь, а она совсем на меня не смотрит. Вот я впервые в жизни спускаюсь во двор один, без бабушки или мамы, и подхожу ко всем, чтобы сказать, что я «сам гуляю!». Поддатый сосед зашёл к нам позвонить по телефону, говорит какие-то слова, а я их не понимаю — потому что по малолетству не слышал ещё матерщины и не знал, что она означает. Баба Саша рассказывает про престарелую соседку с деменцией и склерозом: та накакала в горшок и поставила его в холодильник...

Житие у отцовских дедушки и бабушки особых воспоминаний не оставило, да и прожили мы у них очень недолго. Причин этого не знаю, но знаю, что дед Ваня здо́рово пил.

На его поминках я и сам впервые попробовал водку: взрослые мирно поминали деда Ваню в квартире, а я гулял во дворе. Захотелось пить, я забежал домой, увидел полстакана воды на столе в кухне, почему-то накрытый куском хлеба, и залпом его выпил. Опять орал как резаный, хорошо хоть удалось выплюнуть бо́льшую часть...

Уехали мы от них в барак на Калибровку, где комнату дали отцу, который устроился на Калибровочный завод. Там я тоже ходил в детский сад, из которого однажды ушёл домой, потому что мне надоело там сидеть — всех забирают и забирают, а меня нет. Получил, конечно, по жопе от мамы.

Там же, в этом бараке, я совершил своё первое преступление и понёс за него первое наказание: спёр со стола одиноко лежащие три рубля, сознался на допросе и был бит палкой по жопе.

Комнатка в бараке была тесная, родители спали на диване, а мне отец сделал оригинальную кроватку: в шифоньере в полочной секции вырезал окно, пристроил к этому окну короткую площадку, и я спал головой в шифоньере, а ногами под столом.

В нашем бараке было полно детей. Больше всех я дружил с Сашкой Салмановым, от которого узнал много чего об окружающем мире и научился курить в шесть лет. Ещё в нашем бараке жила девочка Наташа с синдромом Дауна, моя ровесница. Мы, конечно, про этот синдром ещё не слышали, поэтому никак её не выделяли из компании, играли все вместе, и даже на её своеобразную внешность никакого внимания не обращали. Зато её отца боялись все: он был просто огромным, и всегда и везде громовым голосом ругал неведомого собеседника у себя в голове, да ещё грозил ему кулаком. Встретиться с ним один на один в коридоре барака означало прибавление седых волос на шестилетке...

Первая школа
Из этого же барака в 1975 году я пошёл в первый класс восьмилетней школы № 10. Детворы было много, и первых классов набрали аж два. Меня взяли в первый «б» вместе с моим гортеатро-детсадовским другом, художником Толиком Бессоновым. Он был настоящим художником, кроме первого класса нашей восьмилетки он пошёл в художественную школу, в которую поступил безо всяких проблем (тогда в художку не брали всех подряд, нужно было сдавать творческий экзамен, и сдать его было ой как непросто. Я хотел поступать вместе с ним, но глядя на картину с хоккеистами, которую он приготовил к показу, понял, что мне ловить нечего). Проучились мы с ним до третьего класса, после чего их семья переехала — мама на кладбище, папа в колонию строгого режима, а Толик — обратно на Гортеатр к бабушке.

Район наш в самом деле был жутковатым. Зажатый между двумя промышленными гигантами, он практически полностью состоял из бараков. Кроме них был длинный кирпичный трёхэтажный дом по улице 9-го мая и три или четыре двухподъездные трёхэтажки по улицам Менжинского и Заводской. Населявший Калибровку контингент был весьма своеобразным: примерно половина лиц мужского пола имела интересное уголовное прошлое, а ещё треть готовилась в будущем на себя это «интересное прошлое» примерить.

Интернетов тогда не было, телевизор был в лучшем случае в одной семье из трёх, да и показывал он два канала, на которых вещание начиналось в 9 утра, а заканчивалось в 9 вечера. Поэтому основным увлечением у нас, мелюзги, была войнушка в гаражах (отец мне сделал прекрасный, почти настоящий автомат Калашникова, который я мог дать кому-нибудь подержать в качестве особой милости; круче меня был только Витька Пашкевич с двуствольным металлическим пистолетом, который мог стрелять карандашами), а пацанов постарше — серьёзные битвы с такими же остолопами из соседских райончиков, Димитровки и Берёзок. Это были славные бои, о которых потом рассказывались легенды! Как наши (тут следовало подробное перечисление заточек, велосипедных цепей, финок и отвёрток — очень серьёзное оружие, которыми наши были вооружены) вломили этим ка-а-злам по самое нехочу и как они разбегались, и кого подрезали, кому проломили череп, а кому выбили зубы... «Вражеские» земли в силу особенностей географии располагались друг от друга далековато, поэтому на эпичные битвы ездили на трамвае. Периодически «враги» приезжали на Калибровку, и если мы их видели, то должны были бежать искать Раджу — Радика Ахметшина из старшаков, он учился в шестом и, хоть самостоятельного участия в битвах тоже не принимал, но уже знал бойцов напрямую. Ух как мы ему завидовали!

Ничего удивительного, что и школьники были своеобразные. Как другие планируют свою жизнь после армии («закончу школу, потом в армию, потом женюсь!»), так на Калибровке пацаны планировали свою жизнь после отсидки. Причём очень важно было уйти на малолетку, потому что нормальные пацаны все после малолетки. И уходили...

В первом же классе ко мне пришла моя первая любовь. Даже две. Обеих я любил очень сильно, и не знал, какую сильнее: Лилька Овсянкина была признанной первой красавицей, за ней ухлёстывали оба первых класса и половина вторых, и я понимал, что у меня шансов немного — я толстый, а Лариска Невструева, не уступавшая Лильке красотой, сидела со мной за одной партой, так что хочешь-не-хочешь, а должна была повестись на моё обаяние. Лилька была красавицей восточного типа, Лариска — классическая русская красавица, правда, без косы. Обеим я посвятил свои первые стихи, которые благополучно потерял, не успев, слава богу, никому их показать.

Впрочем, любовь никак не влияла на остальное детство. Основным развлечением летом были гонки на прокатных великах (никто на Калибровке не мог себе купить велосипед. Но работал «прокат», организация, которая за небольшие деньги предоставляла во временное пользование разную технику, в том числе велосипеды). Кроме того, с помощью соседей, родителей или добрых старшаков мы делали из деревянных овощных ящиков самокаты на подшипниках. Особенностью конструкции такого самоката была дверная петля, которой крепилась к платформе рулевая стойка. Поскольку петли были самые разные, вплоть до рояльных, не были редкостью самокаты, которые могли поворачивать только в одну сторону.

Ещё одним видом развлечений были игры в банки, клёк или в чики. Банки и клёк отличались только тем, что в банках надо было разбить своей битой стопку крышек от трёхлитровых банок, а в клёк битой надо было сбить городошную рюху, какую с успехом заменял баллончик от дихлофоса. Игра в чики была похожа на игру в банки, только вместо банок использовались расплющенные железные пробки от бутылочного пива, а би́ткой могла быть либо свинчатка, либо какая-нибудь небольшая металлическая хреновина, и задачей игры было не раскидать чики как можно дальше, а перевернуть их ударом битки — и перевёрнутые забрать. Вообще-то в чики играют деньгами, по договорённости — монетами одного номинала, но на Калибровке таких богачей не было: если родители давали 10-20 копеек, то они немедленно превращались в билет в кино или в мороженку.

Да, у нас на Калибровке было кино. Кинозал был во Дворце культуры калибровщиков, который называли чётко и коротко — клуб. Почти каждый день там были киносеансы, с четырёх часов — детский, за 10 копеек, а с семи — взрослый, за 20 копеек, на который нас, мелких, не должны были вообще-то пускать, но поскольку мы с контролёршами были хорошо знакомы (а как же! Два-три фильма в неделю), то всегда знали, которая просто пустит, которую надо упрашивать, а которую можно и не упрашивать, всё равно не пустит.

В клубе я посмотрел свой первый фильм ужасов — «Вий» с Натальей Варлей в роли панночки. Просидел я весь фильм с закрытыми глазами и мало что помню, но не спал после него примерно с неделю — боялся, что усну, а они тут и полезут... С тех пор и по сей день я не смотрю ужастики. Боюсь.

В этом же клубе состоялся мой дебют на сцене, причём в двух разных ипостасях: вначале я выступил как музыкант-домбрист, разучив какую-то незатейливую мелодию вроде «кузнечика», а затем — как серьёзный драматический актёр в новогоднем спектакле, убей не помню, как он назывался и что я там делал. Помню только что роль была главной мужской — мы в паре с главной героиней спасали не то Новый год, не то Деда Мороза, не то его любимого зайца...

А ещё были книги. Они в моей жизни были и есть всегда, с момента, когда я себя осознал, и по сей день. В середине-конце 70-х на Калибровке книги можно было найти только в библиотеке, у нас дома их было всего ничего, не больше сотни. Читального зала в нашей библиотеке не было, она располагалась в подвале жилого дома и была крохотной, вряд ли более 3-4 тысяч томов. Читать я хорошо умел и до школы, поэтому книги, что называется, глотал — с двумя-тремя сотнями страниц я управлялся за два часа. Разумеется, я не делил книги на детские и не детские, поэтому «Красное и чёрное» Стендаля прочёл в семь лет. Ничего не понял, конечно, но был впечатлён надрывной тревогой и ощущением большой беды, пронизывающей роман. Конечно, в библиотеке никто бы мне, семилетнему, Стендаля не дал, эта книга была у нас дома.

В библиотеке, видя мою тягу к чтению, мне оставляли самые лучшие детские книги — и я иногда приходил за ними по три раза за день. Увы, мне хватило пары месяцев, чтобы освоить весь детский фонд, и полгода, чтобы всё остальное. Именно из бедности той, самой первой моей библиотеки, у меня появилась привычка многократно перечитывать книги, которые мне нравятся.

А ещё мы делали шпаги из катанки-шестёрки, которой в те времена было завались. Катанка с помощью молотка правилась, на одном конце выгибалась рукоять (обычно привлекались взрослые, потому что гнуть проволоку толщиной шесть миллиметров — занятие не для слабых рук), в качестве эфеса использовалась жестяная крышка от трёхлитровки, укреплённая алюминиевой проволокой, кончик шпаги загибался — и вуаля! Очередной д'Артаньян готов!

Не меньшей популярностью пользовались деревянные мечи. Технология изготовления меча была сложнее шпаги, тем более, что в лучшем случае из инструментов помимо складного ножика за 73 копейки была домашняя ножовка, тупая, как валенок. Изготовление оружия тренировало упорство, изобретательность и столярно-слесарные навыки, так что к урокам труда наше поколение подходило вполне готовым.

Кстати, складной ножик обязательно был у каждого в кармане. Помимо того, что обладание ножом давало повод рассказывать, как ты этим ножиком отмахался от «димитровских» (чистейшей воды брехня! Как мы, малолетки, не ездили на Димитровку, так и их малолетки не ездили к нам, а старшаки с нами не дрались принципиально), моветоном считалось играть в ножички чужим ножом, да и шансов выиграть незнакомым снарядом было крайне мало. А чемпионаты по ножичкам проводились весну-лето-осень безостановочно — до тех пор, пока нож мог воткнуться в землю.

Мы вообще много чего делали руками. Мы строили будки для бездомных собак в гаражах, отливали из свинцовых аккумуляторных пластин кастеты, свинчатки и целые скульптуры (у меня довольно долго хранилась свинцовая отливка «Медного всадника», которую я сделал в портсигаре с соответствующим рельефом), делали пугачи различных конструкций, самострелы, поджиги, рогатки проволочные и деревянные... Это не всегда были эргономичные или даже просто прилично выглядящие конструкции, но всегда — функциональные. Они работали. Пугачи щёлкали, самострелы, рогатки и поджиги стреляли, селитровые бомбочки — бабахали как надо, а бездомные собаки щенились в наших будках, и мы, довольные, растаскивали кутят по домам.

Там же, на Калибровке, началась и моя спортивная карьера. Я записался в секцию бокса.
Ходил я в неё месяца два, и мне очень нравилось, прежде всего потому что там я мог невозбранно бить наших калибровских «авторитетов», не ожидая встречи гоп-компании после уроков с целью «поговорить», но почему-то перестал. Может, потому что мне тоже прилетало. Не помню.

После бокса я записался в самбо. Там моя карьера закончилдась ещё быстрее: всем выдали самбовки, а мне нет, и я понял, что самбо — это не моё. Правда, их выдавали, пока я прогуливал секцию, может, поэтому мне и не выдали.

После самбо я ходил на футбол, тоже месяца два. И тут мне тоже не повезло: на первый официальный матч «Кожаного мяча» меня не взяли даже запасным. Тренер сказал, что не надо было прогуливать тренировки. Надо же — из-за такой фигни...

Во втором классе в нашу школу пришёл учиться Андрей Дороднов, с которым мы впоследствии дружили много-много лет, и учились вместе во всех трёх моих школах. Мы с ним сблизились практически с первого дня его прихода — на почве любви к разговорному жанру. Оба были знатные свистки.

Уехали мы с мамой (к тому времени они с отцом окончательно разошлись) с Калибровки в 1979 году. Именно в этот период началось массовое переселение Калибровки в новое жильё. Государственные заводы строили целые кварталы новых квартир, и люди получали жильё, просто отработав на предприятии несколько лет. Дали квартиру на улице Ворошилова и моей маме. Увы, попали мы в самый неприятный период выдачи жилья: если бы нам дали жильё через год, мы получили бы двухкомнатную, но и однушка после комнаты в 10 квадрат в коммуналке (маме как молодому специалисту после института в 1976 году дали комнату в коммуналке там же на Калибровке на той же улице Менжинского, где мы и жили, и куда мы и переехали из барака) была просто райским местечком — свой собственный туалет! И балкон! И своя кухня!

Переезд произошёл без меня, потому что я был в пионерском лагере.

В лагеря я ездил практически каждое лето. Дважды ездил в «Уральские зори», трижды — в «Берёзки» (оба на озере Банном, но «Берёзки» прямо у озера) и бессчётно — в лагерь имени Алексадра Матросова в Абзаково, почти всегда — на два заезда (тогда заезд длился месяц, а не полторы недели, как сейчас, и заездов было всего три). Ездил и в зимний лагерь «Метизник», где впервые прошёл на лыжах 12 километров — шесть в одну сторону и шесть в другую. Наособицу выделю «Берёзки» — это был санаторный лагерь, и условия в нём были куда лучше, чем в остальных: комнаты на 2-3 человека, столовка со столами на четверых (впрочем, это не заслуга лагеря — вне летнего сезона там располагался дом отдыха Калибровочного завода), пляж и ежедневный кислородный коктейль. Прочие лагеря не имели и четверти таких шоколадных условий, за исключением зимнего «Метизника», который в свободное время тоже был домом отдыха, вот неожиданность, Метизного завода.

А ещё в «Берёзках» были смешанные отряды, правда, в одну палату пацанов и девчонок не селили, и поводом для романтики служила близость девчоночьего стола к мальчишечьему. Но всё равно, для появления объектов воздыхания хватало и таких скудных условий — лагерные дискотеки чётко показывали разделение пяти-шестиклассников на парочки. Конечно, парочки не то что не целовались — медляки танцевали, держась друг от друга на расстоянии, но согласие девчонки на танец переводило пацана совсем в другой статус — «они ходят».
_________________
Все права запрещены.


Последний раз редактировалось: Mao (Чт Авг 04, 2022 7:35 am), всего редактировалось 3 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Studioz
Самый умный


Зарегистрирован: 05.01.2005
Сообщения: 23138
Откуда: из центра

СообщениеДобавлено: Вт Апр 19, 2022 9:31 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Про палкой по жопе подробнее!
Ощущения, лечение последствий.
Или били не очень сильно? Smile
_________________
"Добро всегда побеждает зло... А потом ставит его на колени и зверски убивает!"
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Mao
Великий Кормчий


Зарегистрирован: 16.07.2004
Сообщения: 14353
Откуда: Уездный город М.

СообщениеДобавлено: Вт Апр 19, 2022 5:48 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Больно и обидно. Но не насмерть.
_________________
Все права запрещены.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Studioz
Самый умный


Зарегистрирован: 05.01.2005
Сообщения: 23138
Откуда: из центра

СообщениеДобавлено: Ср Апр 27, 2022 5:58 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Маленькая частная компания
не скажу в какой еврейской стране
собирается снять кино по моему "Вестнику смерти".
Вопрос в подборе актёров.
Дорогих, понятно, пригласить не могут,
но хоть понять, на кого похожи.
Мне предложили на роль Вестника
нечто типа молодого Брюса Вилиса.
А я хотел бы молодого Вина Дизеля.
Морда та ещё! В самый раз!
И на счёт девушки спорим.
Николь Кидман меня не устраивает.
Посоветуйте. Smile
_________________
"Добро всегда побеждает зло... А потом ставит его на колени и зверски убивает!"
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Протестант
Умочка


Зарегистрирован: 26.01.2006
Сообщения: 27269

СообщениеДобавлено: Чт Апр 28, 2022 6:39 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Новодворскую убили. Явно украинские наймиты, ей-ей. А больше глыб не осталось. Придётся фильме быть не снятой.
_________________
If you dont like my peaches, dont shake my tree!
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Mao
Великий Кормчий


Зарегистрирован: 16.07.2004
Сообщения: 14353
Откуда: Уездный город М.

СообщениеДобавлено: Чт Апр 28, 2022 7:31 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Studioz писал(а):
Маленькая частная компания
не скажу в какой еврейской стране
собирается снять кино по моему "Вестнику смерти".
Вопрос в подборе актёров.
Дорогих, понятно, пригласить не могут,
но хоть понять, на кого похожи.
Мне предложили на роль Вестника
нечто типа молодого Брюса Вилиса.
А я хотел бы молодого Вина Дизеля.
Морда та ещё! В самый раз!
И на счёт девушки спорим.
Николь Кидман меня не устраивает.
Посоветуйте. Smile
Моника Белуччи не подойдёт?
_________________
Все права запрещены.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Studioz
Самый умный


Зарегистрирован: 05.01.2005
Сообщения: 23138
Откуда: из центра

СообщениеДобавлено: Пт Апр 29, 2022 8:18 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Mao писал(а):

Посоветуйте. Smile
Моника Белуччи не подойдёт?[/quote]
Имя слышал вроде.
А как хоть она выглядит?
_________________
"Добро всегда побеждает зло... А потом ставит его на колени и зверски убивает!"
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Протестант
Умочка


Зарегистрирован: 26.01.2006
Сообщения: 27269

СообщениеДобавлено: Пт Апр 29, 2022 3:15 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Studioz писал(а):
Mao писал(а):

Посоветуйте. Smile
Моника Белуччи не подойдёт?

Имя слышал вроде.
А как хоть она выглядит?[/quote]

Дааа. Дерево. Таааакоее.
_________________
If you dont like my peaches, dont shake my tree!
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Мойша



Зарегистрирован: 19.04.2008
Сообщения: 9521
Откуда: Азиопа

СообщениеДобавлено: Пт Апр 29, 2022 3:34 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Studioz писал(а):
Mao писал(а):

Посоветуйте. Smile
Моника Белуччи не подойдёт?
Имя слышал вроде.
А как хоть она выглядит?


Аффтар, вы серьёзно это, про Монику?)))
Впрочем, не подойдёт. Старая она уже. Можно дальше не знать)
_________________
Наутро я всегда трансперсональна
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Посетить сайт автора
Studioz
Самый умный


Зарегистрирован: 05.01.2005
Сообщения: 23138
Откуда: из центра

СообщениеДобавлено: Пт Апр 29, 2022 4:04 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Мойша писал(а):
Studioz писал(а):
Mao писал(а):

Посоветуйте. Smile
Моника Белуччи не подойдёт?
Имя слышал вроде.
А как хоть она выглядит?


Аффтар, вы серьёзно это, про Монику?)))
Впрочем, не подойдёт. Старая она уже. Можно дальше не знать)

Не, ну не кинолюбитель я!
Да и память на лица плохая.
Имя-то слышал! Но морду не помню!
Я жену одну отдыхать не отпускаю,
ибо через пару недель могу домой не пустить.
Не узнаю!
_________________
"Добро всегда побеждает зло... А потом ставит его на колени и зверски убивает!"
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Mao
Великий Кормчий


Зарегистрирован: 16.07.2004
Сообщения: 14353
Откуда: Уездный город М.

СообщениеДобавлено: Чт Авг 04, 2022 6:59 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

ЮНОСТЬ

В наших лагерях было много непотребства: лагерный уличный туалет, например, был разделён деревянной стеной на девичью и мальчиковую половину, эта стена изобиловала выпавшими сучками, щелями и множеством рукотворных отверстий, и всякий раз в туалете все щели с мальчиковой стороны были облеплены юными ценителями девичьих прелестей. Впрочем, разглядеть что-нибудь в эти дырки было невозможно, да и лагерная администрация с подсматривальщиками не миндальничала, но юных казанов ничто не останавливало...

«Детишки» того времени мало напоминали ангелочков. Один десятилетний любитель сладкого за конфеты прилюдно сосал писюны у всех желающих, а мы, незнакомые с гомофобией, просто ржали. Обычной шуткой в бане (на самом деле, конечно, душевая на несколько леек, никакой парилки не было) была имитация полового акта с наклонившимся, также вызывавшая нездоровый ржач, а уж обилию фантазий на тему «как я "имя девочки" хватал за всякие места» позавидовала бы любая порностудия.

В лагере Матросова два-три раза в неделю играл духовой оркестр. «Духопёры» были вполне взрослыми людьми, и жили в нашем же лагере все три заезда, даже, по-моему, не выезжая на пересменок. Каждая девчонка лагеря имела своего кумира из духовиков, но тем хватало беспроблемных вожаток, поэтому даже восьмиклассницы шансов не имели.

Танцы под духовой оркестр были квинтэссенцией лагерного существования. Девчонки надевали самые лучшие наряды, а пацаны увешивались самыми крутыми плетёными проволочными браслетами и ремнями (самый простой – из двужильного алюминиевого провода, порезанного на ячейки, самый крутой – из многоцветной изоляции медных проводов, особым способом сплетённый на рыболовной леске) и столь же крутыми крестиками, сплетёнными из телефонных проводов. Лучшие крестики представляли собой оружие: сплетался составной крест, в основе которого была игла, ножнами для которой служила секция, подвешиваемая на шнурке. Метод связки перекладин был огромным секретом, однако через неделю после начала заезда этот секрет знали абсолютно все.

Я не помню, чтобы кто-нибудь всадил в недруга иглу по рукоять, но возможность такая имелась у многих.

Для девчонок такой крестик на шее означал, что у дамы есть кавалер, который и презентовал ей сувенир. Сейчас бы сказали — дама «в отношениях».

Сончас в лагере был временем для внутриотрядных разборок. Зная беспокойный характер юных пионеров, администрация всегда селила пацанские отряды на втором этаже, а девчоночьи — на первом. На время сна (на сончас и на отбой с 21:00 до 7:30) палаты закрывались. Для справления нужды в углу палаты ставился таз. Ходить в него разрешалось только по-маленькому, но, поскольку деваться было некуда, каждое утро в тазу плавала какашка.

Класса после 6—7-го пионеры (по лагерной классификации — старшаки, 1 и 3 отряд мальчиков и 2-4 девочек) получали чуть бо́льшую свободу: их уже не запирали на ночь. Однако вожатые бдили на совесть, и любая попытка намазать девчонок среди ночи зубной пастой безжалостно ими пресекалась. Была даже такая лагерная песня на мотив «Погони» из «Неуловимых мстителей»:

Усталость забыта,
Настал тихий час,
Мы мазать девчонок
Идём по ночам,
И нет нам покоя
Ни ночью, ни днём,
Погоня, погоня, погоня, погоня —
Вожатый с ремнём!

Впрочем, девчонки не отставали. Бывало, и мы по утрам просыпались в образе маори — с устрашающей раскраской. Судя по всему, опыт у девчонок был: чтобы «мольберт» ничего не почуствовал, паста должна быть тёплой, её надо было греть во время похода, и мазать рожи, только убедившись, что будущий папуас не проснётся.

Высшим пилотажем для пионеров был побег из палаты на сончасе и поход в дом отдыха «Метизник», там был открытый бассейн (башкирская деревня Абзаково крайне скудна на водоёмы, пригодные для плавания, в отличие от комплекса на озере Банное), в котором жили лягухи и жуки-плавунцы жутких размеров — некоторые экземпляры не помещались в спичечный коробок. Поскольку палаты закрывались на ключ, а домушников среди нас не было, методом побега был прыжок со второго этажа. Рисковали многие, но почему-то при мне так и не было ни одной травмы. Разумеется, такие вылазки строго пресекались, пойманных позорили перед строем (вся линейка им в это время люто завидовала) и сообщали родителям (а это уже куда серьёзнее).

Заканчивалась смена большим пионерским костром под наблюдением пожарника. Отбой в последний день был часа на два позже, чем всегда, и в этот вечер давались самые торжественные обещания после заезда встретиться и продолжить дружбу — особенно для старших отрядов, где такие обещания давались девчонкам. Впрочем, не знаю никого, кто сдержал бы это обещание, если не считать неожиданной встречи в трамвае с моим злейшим лагерным врагом и обмен «любезностями» в виде двух равнозначных пендалей.

Переезд нашей семьи в 1979 году логично привёл к смене школы. Новые районы заселялись очень густо, школ было мало, и городские власти традиционно сдавали ежегодно две-три школы.

Школа № 19, в которую я пошёл в пятый класс, была на одной площадке со школой № 28, более того, оба здания были построены по одному проекту (правда, в 28 школе не было бассейна), и не удивительно, что первые дни вновь поступившие эти школы постоянно путали, что приводило к весьма однотипным курьёзам: в середине первого урока в класс заваливался очередной перепутавший здания и со смехом выпровоженный из 28 школы в нужную сторону.

Основным контингентом в нашей новой 19 школе были школьники, от которых 28 школа постаралась избавиться: хулиганы, строптивые и просто дураки. Кроме того, много детишек было переселено с окраин вроде моей Калибровки — очень специфический, надо сказать, народ. Люди тогда плодились нормально, и пятых классов набрали аж пять — от «а» до «д». Здесь тоже была сегрегация: в «а» набирали лучших, в «б» — тех, кто не попал в «а», а в «в» — тех, кого не хотели брать никуда. Классы «г» и «д» формировались за пару дней до 1 сентября, поэтому там были и круглые отличники, и натуральные разбойники.

5 «в», куда целенаправленно собрали всё отребье, был, конечно, вне конкуренции. Пьяные «ученики» 5-го «в» в первую же неделю избили чертёжника — учителя рисования, который попробовал навести порядок в классе. К концу года двое уехали на учёбу в спецшколу — были тогда такие учебные заведения для гиперактивных «детишек», которые по возрасту не могли быть привлечены к уголовной ответственности, одному отрезало товарным вагоном ногу, и почти все «мальчики» состояли на учёте в ИПДН. При этом откровенно неблагополучных там не было — родители у всех работали, никто не побирался и не голодал. Также не было среди них и детей из многодетных семей.

Впрочем, в других классах тоже хватало «героев».

Девчонки наши, конечно, в туалетах курили гораздо реже и почти не дрались, но старательно изображали из себя взрослых мадамов, чему, надо сказать, способствовало раннее развитие – некоторые в пятом классе носили вполне спелые сиськи, за которые их и щупали самые смелые. Специальным приказом директорши всем ученицам с пятого по восьмой класс (в новых школах никогда не открывали 9 и 10 классы) запрещалось красить морды и приходить в одежде, отличающейся от школьного стандарта (коричневое платье и чёрный фартук, были и белые фартуки — для праздничных дней), но запрет этот мало кем соблюдался, разве что сама директорша, увидев особо яркую «палитру» на чьём-либо лице, хватала это лицо за шкирку и волокла к себе в кабинет для воздействия. После этого на классном часе наши «клани» — классные руководительницы (мужиков-учителей в школе по традиции было очень мало: два физрука, трудовик, чертёжник, энвэпешник и два историка) объясняли нашим девочкам, что выглядеть как непристойные женщины — недостойно пионерок и будущих комсомолок, и вообще играет на руку мировому империализму.

Классной руководительницей нашего 5-го «а» была биологичка Тамара Васильевна. Тётка в целом невредная, но достаточно суровая — если что сказала, значит, так и будет. Несмотря на запрет кондуитов в советской школе, у нас наряду с журналом вёлся «дисциплинарный дневник», попадание в который означало внеочередное дежурство в классе, но не на уроках, а после — «дежурные» мыли класс. Иногда внеочередных «дежурных» собиралось человек по пятнадцать, что вело к некотролируемому веселью со специфическим биологическим уклоном: вам могли, к примеру, засунуть в приоткрытый рот росший на подоконниках острый перец, или «угостить» восковым яблоком. Муляжей фруктов в кабинете биологии было предостаточно, и к концу года почти все они были надкушены. Не был надкушен банан — в 1979 году на Южном Урале просто никто не знал, что это такое.

Гардеробщиц в школе не было, и в раздевалке творилось повальное воровство. Карманы обчищались выставленными за дверь хулиганами по два-три раза за урок. Многие из ворюг спецом начинали хамить, чтобы их выгнали из класса, и они могли двинуть на «заработки».
Конкуренция среди них была жестокая, за добычу начинались кровавые схватки ещё в гардеробе, а на выходе удачливых «добытчиков» поджидали старшеклассники и потрошили уже их. Старшеклассники потрошили вообще всех, кого удалось встретить в тёмых закутках и туалетах, но гардеробные налётчики пользовались особым спросом: они точно жаловаться не пойдут. К счастью для ворюг, выход из раздевалки был напротив выхода из школы, и шансов нарваться на взрослого там был куда выше, чем в других местах, поэтому и «бизнес» процветал — при учителях никто никому, конечно, карманы не выворачивал. Впрочем, попыток обложить кого-либо данью на регулярной основе в нашей школе не было.

Эта школа стала определённой вехой, несмотря на то, что учёба в ней была достаточно скучным занятием. Основное развлечение — дойти домой: занятия шли в три смены, и с утра мы практически никогда не учились, всегда во втроую или третью смену, а поскольку дороги до школы в нынешнем понимании не было, мы ежедневно полтора километра туда и полтора обратно ходили по колее, накатанной КрАЗами и «Уралами», сухие места по дороге туда — видно, обратно — очень плохо. Мама мне купила болтные сапоги, которые разворачивались в пах, но при этом весили килограмм восемь, и мы их обрезали выше колен. Такая обрезка не сильно облегчила вес сапогов, но зато я, увязнув, имел возможность всё-таки ухватиться за голенище и вдвоём-втроём всё-таки вытянуть обувь из зыбучей грязи! А сколько коротких сапогов, мальчишечьих и девчоночьих, остались в этой колее навсегда... Многие возвращались домой обутыми только наполовину.

В 1979 году наши дома на улице Ворошилова были окраиной города. Вид из окон был классическим сельским пейзажем: станица Магнитная, которой на тот момент насчитывалось уже свыше 200 лет, не была перекрыта ничем, равно как и Урал за ней, и сады на левом берегу. Цивилизацию можно было увидеть, если выйти на балкон и изо всех сил посмотреть налево: километрах в трёх виднелся Южный переход – один из трёх мостов через Урал. Прямо под нашими окнами был котлован – будущая новая школа № 38, которую я впоследствии и закончил. В этом котловане я впервые в жизни чуть не утонул.

Был конец октября 1980 года. Два месяца беспрерывно шли дожди. Котлован, глубина которого составляла метров восемь, был полностью залит водой. Разумеется, наличие такого озера не могло оставить нас равнодушными. Из мусора, которым изобиловали окрестности, дендрофекальным методом были сколочены плоты, на которых мы начали путешествия через котлован. Поскольку окружающая среда имела температуру около 3-5 градусов, все мы были тепло одеты. На мне так вообще было пальто (слава богу, современные шестиклассники не знают, что такое драповое пальто), мои замечательные обрезанные болотные сапоги и шапка — всё, чтобы я не замёрз.

Разумеется, я перевернулся на плоту во всей этой экипировке.
Я к тому времени хорошо плавал. Но... Попробуйте поплавать в драповом пальто и сапогах.

Я выплыл.

Мы учились во вторую смену. Разумеется, ни в какую школу я не пошёл: всю одежду, включая пальто, я закинул в ванну, а сам в одних трусах пошёл рыдать в кровать. Рыдал я минут пять, потом свернулся в калачик под одеялом и ухватил «Пятнадцатилетнего капитана» – жизнь налаживалась. Меня как-то даже и не ругали. Мама пришла в шесть, охнула и затеяла стирку.

Зимой я читал. Впрочем, я читал и весной, и летом, и осенью, но зимой это занятие практически не прерывалось. Разве что пару раз в неделю мы выбирались на каток, причём из-за отсутствия какого-либо подобия раздевалки до катка (который был чуть ближе школы) приходилось добираться прямо в коньках.

Не помню откуда у меня появились коньки-«дутыши»: низкие ботинки без поддержки голени с приклёпанными лезвиями на основе гнутой трубки (наверное, потому и «дутыши»). Жутко неудобные, ходить без боли в них можно было только по снегу, когда лезвия уходили вглубь, а подошва оставалась наверху, но такого снега в городе очень и очень немного... Да и кататься — пытка та ещё.

Но в нашем подъезде жил настоящий хоккеист — игрок команды «Металлург» второй лиги («Металлург» — нынешний многократный чемпион КХЛ) дядя Витя Зубов, с чьим сыном мы дружили. Славка был младше на год, что вообще нам не мешало (в те времена расхождение в возрасте было серьёзным препятствием: младшеклассник по определению не имел права на дружбу со старшеклассником. В обратную сторону это не работало: пятиклассник мог быть в серьёзных контрах с шестиклассником, и шестиклассник мог быть битым и вообще обиженным в этих отношениях). А дядя Витя мне давал свои старые «спецы», которые, несмотря на разницу в размерах (42 против 38-го) были многократно удобнее, а свободное пространство заполнялось мятыми газетами, что ещё и утепляло ногу.

Я по-прежнему ходил на каток сразу в коньках, из-за чего пару раз подвергался возможности вернуться домой босиком — «спецы» были объектом вожделения шпаны 133 ква́ртала (ударение на первый слог — признак коренного магнитогорца), и мне, как в анекдоте, приходилось сдавать норматив по бегу не в кроссовках...

Лето оставляло меньше возможностей для чтения. На территории будущей 38 школы мы построили землянку, натуральный блиндаж с потолком из наката, и наши старшаки приволокли откуда-то печку-буржуйку, в которой мы пекли картошку.

На пустыре над блиндажом мы играли в футбол. Причём играли не только мы, пацанва, но и некоторые родители.

Там же мы собрали моторный велосипед на движке Д-4 объёмом 49 кубических сантиметров. За этот движок нас всех тягали к участковому, который пытался убедить нас, что мы этот движок спёрли (я так уже сейчас понимаю, что у него было заявление о краже, и он хотел малой кровью отползти, не вставая с дивана). Движок нам отдали, уж и не знаю, почему, и моторный был собран. Дело это очень непростое для школьников 5-8 классов: нужно переваривать вилку, поскольку рама была от «подростка» (велосипед «Уралец»), а колёса — от детского «лёвушки». Для этого в грудь набиралось побольше храбрости и просилось у сварщика на стройке. Добрый сварщик делал, обычный — просил пузырь. А где его взять? Это ж пять-тридцать. Да и не продадут.
Велосипед был крайне примитивным. Ни о каком сцеплении речи не было: большая звёздочка ставилась на заднее колесо (если вы думаете, что это просто, то вы так больше не думайте!), а малая — на вал движка. Моторный заводился только с толкача и ехал, пока не заглушишь. Трос газа тянулся рукой между ног (самые понтовые ставили мотоциклетный узел на ручку), конструкция могла набрать километров 10-12, но всё равно, восторгу не было предела! С тех пор у меня на большом пальце левой руки остался деформированный ноготь и шрам: этот палец попал между цепью и звёздочкой, хорошо хоть не во время езды...

Сосед, Серёга Беликов, старше меня на три года, купил мопед. Старую «Верховину-3», которая видом напоминала «Харлей», но с педалями, кикстартера не было. Зато были две скорости, которые переключались положением рукоятки на руле, с приводом на коробку через трос. Мопед легко разгонялся до 35-40 километров в час, самых везучих Серёга катал за спиной.

С тех пор в моей душе живёт зависть к владельцам мопедов. А ведь прошло больше сорока лет...

Последняя школа

Весной 1982 года под моими окнами появилась строительная техника. Сверхударными темпами строители возвели и сразу же отделали новое здание школы, роно загрузил оборудование, и 1 сентября мы стройными шеренгами пошли учиться в новую школу № 38. Мы, восьмиклассники, были самыми старшими (напомню, что в новых школах никогда не открывались 9 и 10 классы: чтобы в них учиться, надо было пройти достаточно жёсткий отбор, чего нельзя было сделать в абсолютно новой школе). Старшинство давало ряд преимуществ, например, в буфете не надо было стоять в очереди. Кроме того, дирекция нам разрешила со второй четверти игнорировать школьную форму, хотя джинсы никто и не разрешил, на что мы надеялись. Но всё равно, радостью было отсутствие необходимости носить ублюдочный тёмно-синий школьный пиджак с нашивкой на рукаве, можно было носить свитер. Все девчонки пошили себе школьные платья, напоминающие оригинал только цветом и кружевными воротничками — каких только моделей у нас не было, Гуччи с Карденом удавились бы от бедности фантазии и связанной с ней зависти.

А ещё в восьмом классе мы начали массово вступать в комсомол — подошёл возраст. Принципы демократического централизма, шесть орденов, моральный кодекс строителя коммунизма, а главное, Устав — всё это необходимо было знать без бумажки. На вступление нас отпустили с занятий, и мы, первые шесть человек из класса, в солнечный октябрьский день двинули в райком. Как пионеры — ещё не комсомольцы — в красных галстуках и школьной форме, четыре девчонки и два пацана.

В этом году в нашем Дворце пионеров открылся Клуб старшеклассников, который стал моей первой формально-неформальной организацией. Руководила нами Татьяна Сергеевна Алёшкина, которая привила нам любовь к театральным постановкам, походам, девчонкам, игре на гитаре (из-за отсутствия усердия и таланта я могу только подпевать, играть так и не научился) и даже небольшому бытовому пьянству.

Здесь же я впервые был серьёзно бит. Повздорили с уходящим в армию человеком по поводу дамы — оба хотели с ней потанцевать, ну и огрёб.
Народ в клубе собрался самый разный. Самые младшие были мы, восьмиклассники 38 школы, числом пятеро. Самой старшей была замужняя девица, не то Галя, не то Люда, ей было 24 года, не помню откуда она взялась, но она сыграла огромную роль в моей жизни. Определяющую.

Мы обожали нашу руководительницу Татьяну. Два года, которые существовал клуб, мы жили только им. На третий год её назначили директором Дворца, вместо неё пришла какая-то унылая тётка, и на этом Клуб закончил своё существование.

А то-ли-Галя-то-ли-Люда привела нас с Олегом Выдриным в агиттеатр «Резонанс» во Дворце культуры строителей Мамина-Сибиряка. И это определило мою дальнейшую жизнь.
_________________
Все права запрещены.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов SPORU.NET -> Пегасовы конюшни Часовой пояс: GMT
Страница 1 из 1

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах




Powered by phpBB © 2001, 2005 phpBB Group